Михальская Нина Павловна, род. 26.09.1925, г.р.

Адрес: г. Москва
Учёная степень, учёное звание
  
  Доктор филологических наук (1968), профессор (1968), заслуженный деятель науки СССР (1975), Почетный профессор МПГУ (1991). Орден Трудового Красного Знамени (1972), Орден Дружбы (2004), др. государственные награды.
Образование
  
  Так как семья пребывала то в Москве, то в Сызрани, Нина Кузьмина попала в школу только в десятилетнем возрасте, сразу в третий класс, сдав экстерном за первые два года обучения. Уже к этому возрасту, благодаря домашнему и частному обучению и воспитанию, стремлению родителей приобщить ее к достижениям культуры, она читала серьезную литературу (от Диккенса до Фрейда), хорошо знала репертуар лучших московских театров, посещала музеи, проявляла не свойственный возрасту ум, понимание как реальностей окружающей жизни, так и ее отражения в формах искусства.
Следует упомянуть, что среди школьных учителей особое влияние на Нину Кузьмину оказал преподававший литературу Николай Оскарович Корст, впоследствии профессор, заведующий кафедрой методики преподавания литературы МГПИ им. В. И. Ленина. Немаловажными были и увлечение рисованием, и особенно театром (в студии, где Нина Кузьмина играла, ее учителем был выдающийся актер, соратник С. М. Михоэлса Вениамин Львович Зускин, к тому времени уже прославившийся исполнением роли Шута в «Короле Лире», где Шут вырос до парного образа к Лиру — Михоэлсу). Огромную роль в понимании литературы сыграло лето 1941 г., проведенное в Ясной Поляне. Чтение «Дэвида Копперфилда» с детства любимого Диккенса по экземпляру, в котором остались пометки Л. Н. Толстого, а затем «Войны и мира» навсегда определило литературные приоритеты Нины Павловны. Здесь же ее настигло известие о начале войны.
Закончив с отличием среднюю школу в Сызрани (в эвакуации), в 1944 г. Нина Кузьмина поступила на филологический факультет Московского государственного университета, только что вернувшегося из эвакуации. Она выбрала романо-германское отделение, где получила блестящее образование, обучаясь у таких выдающихся филологов, как С. И. Радциг, Л. И. Тимофеев, Н. К. Гудзий, Л. Е. Пинский, М. М. Морозов, С. М. Бонди.
Успешно закончив в 1948 г. МГУ защитой дипломной работы о творчестве Т. Гарди (под руководством Е. Л. Гальпериной) и став к тому времени Михальской (выйдя замуж за аспиранта-дефектолога МГПИ К. А. Михальского), Нина Павловна в том же году была принята в аспирантуру кафедры зарубежной литературы МГПИ им. В. И. Ленина. После короткого периода неопределенности (в стране шла кампания борьбы с космополитизмом) определились тема диссертации — исследование юмора в творчестве Диккенса — и научный руководитель, которой стала Мария Евгеньевна Елизарова, только что назначенная заведующей кафедрой (о М. Е. Елизаровой, выдающемся ученом и педагоге, чья жизнь была связана с МГПИ, см. раздел в настоящей книге, написанный Н. П. Михальской). В 1950 г. после блестящего доклада Н. П. Михальской на заседании Ученого совета МГПИ, посвященного 100-летию со дня рождения классика болгарской литературы Ивана Вазова, по требованию руководства вуза тема диссертации была заменена на, как считалось, более по тому времени актуальную тему, связанную с болгарской литературой, и в 1951 г., выучив болгарский язык и проведя необходимые исследования, она защитила кандидатскую диссертацию «Реализм Ивана Вазова» —работу по литературе Болгарии, сохраняющую свое значение и по сию пору. Одно из следствий диссертации — привлечение внимания специалистов и широкого круга читателей к наиболее значительному роману Вазова «Под игом». Очевидно, не случайно именно данным романом представлена многовековая болгарская литература (проза) в 200-томном издании «Библиотека всемирной литературы» (т. 70 — М., 1970) — в этом видится вклад и диссертации Нины Павловны.
1 сентября 1951 г. в аудитории Главного корпуса на Малой Пироговской, где сейчас разместился зал заседаний Ученого совета университета, Н. П. Михальская, которая уже завершила диссертацию, прочла свою первую лекцию в качестве преподавателя кафедры зарубежной литературы МГПИ им. В. И. Ленина. Ей были поручены курсы лекций по зарубежной литературе на дефектологическом и историческом факультетах, а также на английском отделении факультета иностранных языков. Заметную часть студенческой аудитории составляли бывшие фронтовики, перед которыми молодая преподавательница чувствовала особую ответственность. Огромный объем подготовки к учебным занятиям, неожиданные проблемы, возникшие при вступлении в партию, невыплата зарплаты (и то, и другое было связано с нерешенностью вопроса о принятии в штат института), общественная работа, вызовы в качестве свидетеля в связи с доносами одной из преподавательниц кафедры на администрацию, партийное руководство, профессорско-преподавательский состав института, беременность — все это осложнило начало педагогической деятельности Нины Павловны. Через год появились новые трудности, хотя приятного свойства: 3 сентября 1952 г. у нее родилась дочь Анна (ныне доктор филологических наук, один из наиболее видных с нашей стране специалистов в области риторики). Но по мере преодоления трудностей выковывался характер Н. П. Михальской — ее принципиальность и бесстрашность, достоинство, чувство справедливости и ответственности, понимание скрытых мотивов поступков людей, знание жизни, ведущее к мудрости и несуетности. В ее лекциях этот характер порождал определенный стиль — четкий и лаконичный, взвешенный, обобщающий многообразие явлений, деталей литературного процесса на основе цельной литературной картины мира.
Такой подход к учебной деятельности неизбежно требовал продолжения научных исследований и обращения к научно-методической работе. Уже в следующем году в МГУ вышли вузовская программа по болгарской литературе[1] и статья о Вазове[2] — первая работа исследовательницы о русско-зарубежных литературных связях, которые станут впоследствии важным объектом ее научных изысканий. В 1954 г. появляется статья в том же направлении, но в центре внимания не зарубежный писатель, а русский, и этим писателем, естественно, стал Л. Н. Толстой[3], любимый отечественный писатель Н. П. Михальской (впоследствии очень значимый и потребовавший пересмотра всех 90 томов полного собрания сочинений Толстого доклад «Толстой и Мопассан» был ею прочитан в Италии, опубликован в Милане[4], а много лет спустя в переработанном виде — в журнале «Филологические науки»[5]).
В 1956 г. была опубликована первая книга Н. П. Михальской — монографическая работа об А. Мицкевиче[6] (расширяется ее интерес к славянскому миру). В 1958 г. завершена работа над разделами об американской, польской, венгерской, болгарской литературах, существенных явлениях в английской литературе, которые вошли в учебник «История зарубежной литературы XIX века»[7], выдержавший несколько изданий, — так началась обширная научно-методическая деятельность Н. П. Михальской. Молодая преподавательница, приглашенная М. Е. Елизаровой скорее для пробы на нецентральные разделы (ведь речь шла о создании учебника, по которому должны заниматься все вузы страны), так себя показала и в научном, и в методическом, и даже в организационном отношениях, что продолжение работы в учебниках по зарубежной литературе ХХ века[8] и особенно известном — по литературе рубежа XIX–XX веков[9] потребовало ее участия в полном объеме, и они выходили под редакцией М. Е. Елизаровой и Н. П. Михальской. Уже в новой России два из трех названных учебников заменены новыми, созданными под руководством Н. П. Михальской, выступившей в них и в качестве одного из основных авторов[10].
В научном отношении ее по-прежнему занимало творчество Ч. Диккенса, любимого с детства. Статья о Диккенсе[11], а затем и монография о нем[12] (много лет спустя вышедшая в новой редакции[13]) знаменовали возвращение к нереализованной теме кандидатской диссертации. Но только в 1950-е годы одна за другой вышли монографии о Диккенсе В. В. Ивашевой, М. Л. Селиверстова, Т. Н. Сильман, И. М. Катарского, а в начале 1960-х годов — уже второе, расширенное по сравнению с публикацией 1946 г., издание библиографии русских переводов и критической литературы о Диккенсе, содержавшее сотни наименований, при этом в науке того времени господствовали прямолинейные трактовки его творчества в духе концепции В. В. Ивашевой (когда-то преподававшей Н. П. Михальской в МГУ и оставившей не лучшие воспоминания), Очевидно, интерес к неисследованным областям знания, нежелание идти во многом известными, опробованными путями, вызвал потребность искать другой объект для исследования на уровне докторской диссертации.
Важнейшее событие в профессиональном и личном плане — длительная стажировка в Англии (1961–1962). Здесь были приобретены исключительно ценные знания об английской литературе и культуре, особенно в труднодоступной тогда для советского ученого области изучения английского модернизма, состоялась хотя и короткая, но знаковая личная встреча с крупнейшим англо-американским поэтом ХХ века Томасом Стернзом Элиотом.
Стажировка в Англии помогла определиться с темой докторской диссертации. Через несколько лет, в 1966 г. в издательстве «Высшая школа» вышла монография Н. П. Михальской «Пути развития английского романа 1920–1930-х гг. Утрата и поиски героя» [14], которая открыла путь к защите, и 4 марта 1968 г. в Ленинской аудитории Главного корпуса МГПИ им. В. И. Ленина эта защита докторской диссертации[15] состоялась. В аудитории собралось несколько сот человек — крупнейшие литературоведы столицы, преподаватели, аспиранты, студенты; одних привлекала необычная, по тем временам смелая тема диссертации, других — личность соискательницы. И в том числе скандально молодой возраст: 42 года. Председатель совета профессор А. И. Ревякин был ее старше на четверть века. Правда, он и сам защитил докторскую диссертацию в 44 года, но это было в годы войны, смешавшей все научные традиции. Официальный оппонент по диссертации А. А. Аникст был одним из преподавателей Н. П. Михальской в МГУ, но защитил докторскую диссертацию лишь за 5 лет до ее защиты. Заметно старше ее были другие официальные оппоненты — С. А. Орлов и З. Т. Гражданская, а также члены совета, которым предстояло тайно голосовать за присуждение докторской степени. Следует учитывать, что в те времена в гуманитарных областях приличным для докторской защиты считался возраст около 60 лет, защита рассматривалась как итог деятельности ученого, его многолетних исследований, большого (не менее 40 п. л.) объема публикаций в центральных изданиях, так как в гуманитарных науках невозможно сделать некое открытие или изобретение (как в физике, химии, биологии), и, следовательно, именно объем и авторитетность публикаций становились мерилом достижений ученого-гуманитария. Надо отдать должное оппонентам и членам совета: они поддержали исследовательницу, искомая ученая степень была присуждена. Огромная аудитория взорвалась аплодисментами.
Для решения диссертационного совета были все объективные основания. В диссертации была предложена оптимальная для докторских диссертаций по литературоведению модель исследования современного литературного процесса: масштаб объекта (национальная литература в рамках обозримого периода; в ней — определенный жанр), масштаб предмета (в данном случае — пути развития жанра), инструмент анализа предмета (таковым оказывается проблема героя и категория характера, ибо «в творчестве романиста концепция человека является фактором первостепенной значимости»[16]), структура исследования (от наиболее характерных феноменов эпохи к менее характерным, представленным как возможная перспектива). Последнее потребовало от Н. П. Михальской, вопреки освященной идеологией эпохи традицией, на первое место поставить модернистов, второй раздел посвятить реалистам, завершающий третий раздел отвести немногочисленным проявлениям социалистического реализма и близких к нему эстетических модификаций. Впервые в советских исследованиях по зарубежной литературе ХХ века особое внимание было уделено модернизму, тогда еще мало исследованному и непосредственно перед защитой, в первой половине 60-х годов, ставшему объектом ожесточенной дискуссии с Западом, носившей во многом не литературоведческий, а идеологический характер. Достаточно напомнить, что с творчеством Ф. Кафки русский читатель познакомился только в 1965 г., роман М. Пруста «В поисках утраченного времени» и роман Д. Джойса «Улисс», анализируемый в диссертации, были переведены в 30-х годах лишь до середины — так выглядела возможность освоения русским читателем основополагающих текстов «отцов модернизма». Новизна исследуемого материала, введение в отечественную науку, в круг научного обсуждения большого количества текстов и целых писательских индивидуальностей (например, творчества почти неизвестного у нас тогда Э. М. Форстера, причем при его жизни) — еще одна заслуга Н. П. Михальской как автора диссертации.
Модель докторского исследования, предложенная Н. П. Михальской, оказалась плодотворной. Яркое подтверждение — использование этой же модели в докторской диссертации З. И. Кирнозе, посвященной французскому роману 20–30-х годов ХХ века, в докторской диссертации С. В. Сапожкова, посвященной русской поэзии 1890-х годов, в докторской диссертации Е. Н. Черноземовой, посвященной английской драматургии 80–90-х годов XVI века, в целом ряде других работ, внесших ценный вклад в литературоведение.
В 1968 г. Е. М. Елизарова выдвинула на свое место заведующей кафедрой зарубежной литературы кандидатуру Н. П. Михальской. Это был замечательный жест и вместе с тем очень обоснованное решение, учитывающее стойкий, несгибаемый, волевой характер, выкованный жизненными трудностями, принципиальность и нравственность, высокий уровень научных достижений, преподавательского мастерства и экстраординарные организаторские способности Нины Павловны. На 22 года она возглавила кафедру зарубежной литературы, необычайно сложный коллектив, поначалу еще не отошедший от бурь, обрушившихся на нее в период гонений на космополитизм, где Е. М. Елизарова была фактически первым руководителем, не подвергшимся репрессиям. Следует учитывать, что кафедра зарубежной литературы всегда была небольшой по составу, так как курс зарубежной литературы в филологическом образовании занимает довольно скромное место, но зато это была элитарная кафедра, так как работа на ней требует знания иностранных языков, не одной, а многих национальных литератур, в том числе глубокого знания русской литературы и русско-зарубежных литературных связей, представления о теории литературы не только в отечественном варианте, а и в ее вариантах, популярных в других странах мира, ориентации не только в отечественной, но и в мировой истории, культурологии, психологии, философии. Такие требования, если они хотя бы в какой-то мере реализованы, иногда порождают преувеличенную самооценку преподавателей, даже аспирантов, и успешно руководить такой кафедрой может только тот, кто соответствует ее высоким требованиям и при этом в чем-то очень важном, принципиальном превосходит всех других ее членов.
Это превосходство Н. П. Михальской чувствовалось на любом заседании кафедры. Она ввела в практику развернутое заключительное слово заведующего после каждого научного или научно-методического доклада. Это заключительное слово, подводившее итог развернутому коллективному обсуждению, когда корифеи кафедры, казалось бы, уже все сказали, всякий раз оказывалось неожиданным не только в плане обстоятельного знания конкретной проблемы и материала, но, и прежде всего, в плане принципиальных обобщений, уровень которых даже и не затрагивался в других выступлениях. И для самой заведующей это была замечательная школа, в ее выступлениях закреплялось главное качество ее научного мышления — концептуальность.
Следует учитывать, что на заведующего кафедрой ложится груз организационной работы: подбор кадров, планирование и отчеты, распределение учебной и общественной нагрузки, замены заболевших преподавателей, набор в аспирантуру, связь со школой, участие в работе многочисленных советов, в том числе Ученых советов факультета и института, руководство диссертационным советом, представительство в научно-методических советах министерства, центральных издательств, ответственная партийная работа... Возникает неизбежный дефицит времени. Но поразительная личная организованность не приводит к экономии времени за счет семьи, посещения театров и музеев, преподавания (Нина Павловна читает основные курсы на факультете, лекции для аспирантов и слушателей ФПК, то есть работа становится все более ответственной). На некоторое время страдает научная работа, но она тоже становится более ответственной, связанной с публикациями в 3-ем издании Большой советской энциклопедии[17], в самом авторитетном филологическом журнале страны — «Филологические науки»[18].
Факультет русского языка и литературы по достоинству оценил эту поразительную способность Н. П. Михальской справляться с огромным объемом нагрузки без ущерба для каждого из видов деятельности и в 1972 г., в год 100-летия МГПИ, избрал ее деканом факультета без освобождения от поста заведующего кафедрой. На 11 лет Нина Павловна стала лидером крупнейшего факультета, располагающегося в Главном корпусе МГПИ, и следовательно, если выразиться образно, лицом института. Прекрасным лицом. Такого декана (конечно, частично в результате стабильности общества в этот период, но прежде всего — благодаря личным качествам Нины Павловны) не было ни до, ни после нее. Факультет выступал как единое целое, он имел ясную стратегию и успешную тактику развития, сохранил лучшие традиции и кадры, был открыт новым идеям и людям, занял ведущее место в институте не только по своему положению и размерам, но и по результатам учебной и научной деятельности: впервые на факультете работало 60 докторов наук, многих из которых взрастил сам факультет. Он стал не только номинально, но и реально ведущим филологическим факультетом системы высшего педагогического образования страны, по ряду показателей опередил филологический факультет МГУ и других университетов. В 1975 г. в необычно раннем для такой награды возрасте Н. П. Михальская была удостоена почетного звания «Заслуженный деятель науки СССР».
И в том же году в издательстве «Высшая школа» вышел в свет написанный ею совместно со вторым мужем, Геннадием Викторовичем Аникиным, доктором филологических наук, работавшим в ИМЛИ им. А. М. Горького АН СССР, учебник для вузов «История английской литературы»[19]. Это результат работы двух любящих и понимающих друг друга людей, составивших исключительную семью и вместе с тем плодотворный научный коллектив. К моменту появления учебника Г. В. Аникина и Н. П. Михальской существовал аналогичный учебник А. А. Аникста, выпущенный в 1956 г. и к тому времени устаревший по подходам, оценкам, даже стилю изложения до такой степени, что и сам его автор, в ту пору необычайно много писавший, не решился взяться за его переделку. В 1943–1958 гг. вышло трехтомное (в 5 книгах) академическое издание «Истории английской литературы», в создании которого приняли участие такие выдающиеся ученые, как М. П. Алексеев, В. М. Жирмунский, А. А. Елистратова и др. Оно выгодно отличалось от книги Аникста глубиной исследования, сделавшей его, несмотря на давность лет, и поныне вполне актуальным. Но, в свою очередь, и книга Аникста выгодно отличалась от данного академического труда по ряду позиций. Прежде всего, ее язык был доступен для студентов, это было не научное исследование, а именно учебник. Во-вторых, книга Аникста была компактной. Невозможно представить себе студента, за короткий срок, отведенный на изучение английской литературы, проштудировавшего пять толстых томов по этому курсу. Но если бы это и произошло, студент не смог бы представить себе цельной картины развития английской литературы: она распалась бы на множество фрагментов. И здесь кроется третье преимущество учебника Аникста: он всю книгу написал один. То есть он один держал в своей голове, пусть и без детализации, но зато всю историю английской литературы от ее возникновения до середины ХХ века, в то время как никто из светил науки, участвовавших в создании академического труда, не смог бы о себе сказать того же. В идеале учебник должен писаться одним автором, иначе трудно обеспечить его концептуальное единство.
К такому идеалу вплотную приблизились Г. В. Аникин и Н. П. Михальская. Главная отличительная черта их учебника — почти полное концептуальное и стилистическое единство. Членение материала осуществлено по эпохам (средние века, эпоха Возрождения), начиная с XVII века — по векам с выделением в особый раздел литературы рубежа XIX–XX века. Обзоры, в которых раскрывается общий ход развития литературного процесса, чередуются с персоналиями. Таких персоналий в учебнике около 70, что, в общем-то, вполне может быть усвоено студентами.
За учебником стоит огромная научно-исследовательская работа, это не популяризация достигнутого другими учеными, а во многом плод научного анализа, изложенный в доступной студентам, предельно лаконичной, без игры сложными и непонятными терминами, форме. Поэтому учебник, на котором взращено несколько поколений отечественных англистов, одновременно выступает как важный научный источник.
Приведем лишь один пример. В учебник введен раздел «Предромантизм». Был такой раздел и в академической «Истории английской литературы», и в учебнике А. А. Аникста. Но его работа популяризировала соответствующий раздел из академической истории, написанный таким авторитетным специалистом, как В. М. Жирмунский, и тогда не вызывавший никаких возражений со стороны других ученых. А на 1970-е годы, когда писался учебник Г. В. Аникина и Н. П. Михальской, как раз приходится пик научных споров о самой правомерности понятия «предромантизм», и во главе противников его использования в науке оказался С. В. Тураев, не только занимавший видное место среди ученых ИМЛИ, но и поставленный министерством во главе научно-методического совета, определявшего содержание вузовских программ по зарубежной литературе для всей страны. Так что включение раздела о предромантизме в учебник Г. В. Аникина и Н. П. Михальской стало фактом участия в научной полемике и —больше того — проявлением нонконформизма и в науке, и в жизни. Но даже для тех ученых, кто позволял себе говорить о предромантизме, не был разрешен вопрос о том, как относиться к предромантизму — как разновидности сентиментализма или как к какому-то другому явлению. Авторы нашли необычайно простую и емкую формулу, занимающую в учебнике три строки: «В предромантизме проявляются черты, отличающие его от классицизма и сентиментализма. Рационалистической эстетике классицизма противостоит поэтизация эмоционального начала»[20].
Позже один из лучших аспирантов Н. П. Михальской, а ныне ректор Самарского государственного педагогического университета И. В. Вершинин положил этот тезис в основу своей докторской диссертации «Предромантические тенденции в английской поэзии XVIII века и “поэтизация” культуры», защищенной в Санкт-Петербурге в 2003 г.
Забегая вперед, следует отметить, что последний на сегодняшний день большой труд Н. П. Михальской — глубокая переработка этого учебника, уже во 2-м и 3-м изданиях претерпевавшего изменения без участия ушедшего из жизни в 1982 г. Г. В. Аникина. Теперь это создание одного автора — Н. П. Михальской[21]. Она оказывается, по-видимому, единственным человеком в России, в голове которого хранится цельное представление об истории английской литературы от возникновения до наших дней.
Смерть Геннадия Викторовича до основания потрясла все существо Нины Павловны. Навалившееся горе мешает сосредоточиться на работе. В 1983 г. она решает уйти с поста декана факультета и рекомендует к избранию на эту должность своего ученика — автора этих строк. Позже, в 1990 г., она передает в те же руки заведывание кафедрой зарубежной литературы, оставшись на кафедре профессором. Депрессия была уже преодолена, в 1988–1989 гг. состоялась длительная командировка в Англию с научными целями. Но в памяти Нины Павловны жил удивительный человеческий пример — поступок М. Е. Елизаровой, передавшей ей когда-то руководство кафедрой.
Изменилось название кафедры — она стала кафедрой всемирной литературы (хотя для Нины Павловны более приемлемо было название «кафедра всеобщей литературы»), изменилось название факультета — он стал филологическим факультетом, изменилось название института — он стал Московским педагогическим государственным университетом. Затем изменилось название страны — сначала СНГ, потом Россия, окруженная ближним зарубежьем — бывшими республиками СССР. Изменилось время.
Изменилось и личное время Нины Павловны. Больше можно было заниматься воспитанием внуков Алексея и Николая, а с какого-то момента — и правнука Андрея.
Уход с руководящих постов обычно воспринимается как закат. Но освобождение от неисчислимых обязанностей декана и заведующего кафедрой приводит к необычайному расцвету Н. П. Михальской как ученого, создателя учебных пособий для школы, организатора науки и образования.
Невероятна ее продуктивность в деле создания комплекса учебных пособий для школы по зарубежной (всеобщей) литературе. За десятилетие (1995–2005) таких книг вышло около 20 (с переизданиями). Комплекс этих книг, включающий книги для чтения, хрестоматии, книги для учителя, вошел в практику преподавания литературы в школе по всей стране.
Новые аспекты возникают в научной деятельности Н. П. Михальской. Под ее руководством в целом было подготовлено более 60 кандидатов наук, около 10 докторов наук, и именно в последний период эта работа ведется особенно интенсивно. Среди тех, кого она вывела к вершинам науки, блестящие ученые И. В. Вершинин и М. И. Никола, В. П. Трыков и С. П. Толкачев, многие другие ученики, ставшие руководителями университетов и кафедр, академиками международных и российских академий, заслуженными деятелями науки Российской Федерации. По инициативе Н. П. Михальской и при активном участии целого ряда профессоров кафедры (И. О. Шайтанов, Е. Н. Черноземова, М. И. Никола, В. Н. Ганин, Н. И. Соколова и др.) была создана Ассоциация преподавателей английской литературы, которую она возглавила. В настоящее время эта ассоциация является членом европейского общества англистов «ESSE».
Опыт работы
  
  Вся трудовая и научная деятельность Н. П. Михальской связана с Московским педагогическиим государственным университетом (МГПИ им. В. И. Ленина, МГПИ, МПГУ): аспирантура при кафедре зарубежной литературы МГПИ им. В. И. Ленина (1948–1951); с 1951 г. по настоящее время — преподавательская работа: ассистент, доцент, профессор, с 1968 по 1990 гг. заведующая кафедрой зарубежной литературы, с 1990 г. — профессор кафедры всемирной литературы. В 1972–1983 гг. — декан факультета русского языка и литературы. Член Ученого совета МПГУ. Член Ученого совета филологического факультета. Член (в течение многих лет председатель) докторского совета при МПГУ (МГПИ). Основные курсы, прочитанные в МПГУ: Зарубежная литература ХХ века, зарубежная литература рубежа XIX–XX веков, английская литература, спецкурсы по проблемам литературоведения для студентов, магистрантов, аспирантов, слушателей ФПК. Н. П. Михальская — Автор более 400 научных, научно-методических работ.
Дополнительные сведения
  
  Но самое большое внимание Нина Павловна, передав бразды правления кафедрой, уделила научному определению ее коллектива, укреплению ее традиций. Вместе с новым заведующим кафедрой она приступает к оформлению научной школы кафедры всемирной литературы МПГУ, которая получила широкую известность под названием Пуришевская научная школа. Был найден механизм консолидации представителей этой школы — проведение ежегодных Пуришевских чтений (в 2006 г. прошла уже 18-я конференция, каждая из них собирает более сотни участников со всей страны и из-за рубежа).
Б. И. Пуришев в период своей деятельности (конец 20-х — конец 80-х годов) не заявлял о своей приверженности какому-либо литературоведческому методу, был в стороне от дискуссий о различных подходах в науке. Его интересовала проблема мировой литературы в контексте культуры, и применительно к характеристике этого взаимодействия он одним из первых разработал ряд историко-теоретических понятий (барокко, рококо в литературе и др.), обратился к обширному пласту литературных явлений второго ряда (например, к малоизвестным немецким писателям XV–XVII веков), к тем великим писателям, которые осуществляли в своем творчестве художественный синтез (прежде всего — к Гёте, к писателям европейского Возрождения). Нечто подобное можно сказать и о М. Е. Елизаровой, которая также рассматривается как один из основателей школы. Ее труды содержат глубокий анализ русско-зарубежных литературных связей, особенно значимы ее исследования, устанавливающие мировое значение творчества А. П. Чехова. И Б. И. Пуришев, и М. Е. Елизарова подготовили множество аспирантов, ставших продолжателями их дела. Однако научная школа выделяется по признаку единства концепции, то есть по специфической для школы теории, а основатели школы избегали ее формулировать. Эта задача легла на плечи соратников и учеников основателей школы, прежде всего — на Н. П. Михальскую.
Первая крупная заявка на новую концепцию была ею сделана в докторской диссертации, так решительно поддержанной Б. И. Пуришевым и М. Е. Елизаровой. Было показано, что жанр романа претерпевает изменения в зависимости от художественного метода: романы модернистов по ряду признаков значительно отличаются от романов реалистов. Но материал диссертации, где рассматривался только один жанр, не позволил уже здесь сделать более общий вывод (пример следования заветам учителей: теоретические выводы не должны опережать изучение конкретного материала). За следующее десятилетие (прежде всего благодаря работе над «Историей английской литературы») такой материал появился. Можно было сформулировать литературоведческий закон: «Жанр в литературе Нового и Новейшего времени испытывает принципиальные трансформации под влиянием художественных методов». Н. П. Михальская могла посвятить этому закону статью или даже монографию. Но она поступила по-другому, и выбранный ею путь раскрывает ее как создателя научной школы: она подарила идею всему коллективу кафедры, предложив выпустить сборник «Проблемы метода и жанра в зарубежной литературе», выступив его составителем и ответственным редактором. Таких сборников (иногда с вариацией названия) с 1977 по 1986 гг. вышло десять. В них печатали свои статьи Н. П. Михальская, Ю. М. Кондратьев, Г. Н. Храповицкая, И. О. Шайтанов, преподаватели кафедры, аспиранты, представители других вузов. Сборники обсуждались на заседаниях кафедры, где их всецело поддерживал Б. И. Пуришев: ведь в неявном виде идея взаимосвязи метода и жанра вытекала из его трудов по зарубежной литературе. Так оформилась и овладела сознанием коллектива кафедры, формирующегося в научную школу, первая объединяющая всех теоретическая концепция.
В 1981 г. к ней добавилась вторая концепция, когда вышел в свет кафедральный сборник «Переходные эстетические явления в ли¬тературном процессе XVIII–XX веков» под редакцией Н. П. Михальской. Переходные явления были известны давно, но выступали скорее помехой для создания истории литературы, так как они не вписывались в ее традиционную схему, построенную учеными на основании определенной методологии, согласно которой следует изучать наиболее зрелые формы литературных феноменов. Между тем, Б. И. Пуришев именно потому избегал жесткой терминологии, что изучал, как правило, переходные явления. Н. П. Михальская, прояснив теоретический аспект такого подхода, снова подарила идею кафедре, что привело к новому сплочению научной школы вокруг оригинальной концепции и масштабным исследованиям, вылившимся в докторские и кандидатские диссертации, защищенные в последующие четверть века.
Третья объединяющая идея, вылившаяся в сборник «Взаимодействие жанров в художественной сис¬теме писателя» под редакцией Н. П. Михальской, вышедший в 1982 г., совершила определенный прорыв в литературоведческой теории жанра. Суть идеи: развитие литературы как история жанров (важнейшая мысль М. М. Бахтина) — формулировка недостаточная, нужно говорить о смене жанровых систем, при этом простейшей жанровой системой выступает совокупность жанров в творчестве отдельного писателя, что предполагает наличие более сложных систем в направлениях, школах и т. д.
В 1983–1985 гг. вышли первые три тома академической «Истории всемирной литературы», задуманной в девяти томах. Работа над изданием шла более двадцати лет и дала первые результаты только тогда, когда во главе высококвалифицированного коллектива встал ученик Б. И. Пуришева Ю. Б. Виппер, тогда член-корреспондент, а впоследствии академик АН СССР. Ю. Б. Виппер, идя по стопам Б. И. Пуришева, почти не коснулся теоретической основы издания, предварив первый том небольшой статьей с подчеркнуто скромным названием «Вступительные замечания». Но формирующаяся Пуришевская научная школа была подготовлена предыдущей объединительной работой для вскрытия существа новой концепции, сменившей развиваемый прежними руководителями издания Н. И. Конрадом и И. Н. Неупокоевой типологический подход. Н. П. Михальская и автор данной статьи опубликовали развернутую рецензию на первые три тома издания в журнале «Филологические науки»[22], в которой раскрыли логику в теоретическом плане не проявленного, но в материалах томов убедительно представленного нового методологического подхода, который в статье определялся как историко-теоретический подход. Этот подход дал новый терминологический аппарат, учитывающий историческую изменчивость содержания терминов, что, в частности, позволило выявить и изучить целый класс эстетических явлений — переходные эстетические явления. Ю. Б. Виппер поблагодарил авторов за разъяснение ему самому сути его методологии, понятие «историко-теоретический подход» широко вошло в филологию. Но статья стала важной вехой и в развитии Пуришевской научной школы: прежде существовавшие по отдельности теоретические концепции объединились в стройную методологию, и можно было сказать, что школа Пуришева — это группа филологов, объединенных историко-теоретическим подходом.
Однако основатели школы Б. И. Пуришев и М. Е. Елизарова не случайно избегали теоретических построений. Историко-теоретический подход многое раскрывает в их деятельности, но далеко не все. Такой подход хорошо объясняет их обзорные работы, описывающие ход литературного процесса. Но таких работ не так уж много. В основном ученые уделяли внимание персоналиям, причем персоналиям крупнейшим: Шекспир, Гёте, Чехов... Н. П. Михальская поступала точно также в докторской диссертации, без какого-либо теоретического обоснования представив модернизм в виде творчества Д. Джойса (гл. 1), В. Вулф (гл. 2), Д. Г. Лоуренса (гл. 3), а реализм в виде критического наследия Г. Уэллса (гл. 4), эстетики Д. Голсуорси (гл. 5), романов Э. М. Форстера (гл. 6) и Р. Олдингтона (гл. 7), оставив главу 8 для обзора литературно-критического наследия нового поколения прогрессивных писателей.
Линия на выделение персоналий, в целом противоречащая историко-теоретическому подходу, имеющему отношение к общему ходу литературного процесса, была продолжена ею и в последних работах.
Примером может служить книга Н. П. Михальской «Десять английских романистов»[23]. Под ее же редакцией вышел обширный биобиблиографический словарь «Зарубежные писатели»[24] — своего рода итог деятельности кафедры в этом направлении (статьи самой Н. П. Михальской, а также В. Н. Ганина, М. И. Никола, Н. И. Соколовой, В. П. Трыкова, Г. Н. Храповицкой, Е. Н. Черноземовой, И. О. Шайтанова и др.).
Уже не итогом, а возможной перспективой можно считать выпущенный в 2003 г. коллективом авторов под редакцией Н. П. Михальской вузовский учебник «Зарубежная литература. ХХ век»[25], где, как отмечал в своей докторской диссертации выдающийся современный прозаик С. Н. Есин, чуть ли не впервые на его памяти при изложении литературного процесса новейшего периода материал представлен не по направлениям (экспрессионизм, сюрреализм, постмодернизм и т. д.), а по авторам (Марсель Пруст, Джеймс Джойс, Бертольт Брехт, Габриель Гарсиа Маркес и т. д.). «Кому-то это может показаться старомодным, мне же представляется это самым настоящим новаторством, за которым просматривается какая-то новая концепция, учитывающая принципиальное значение авторской индивидуальности в литературе», — отмечает С. Н. Есин.
И внимание Б. И. Пуришева и М. Е. Елизаровой к персоналиям, и представление через персоналии модернизма и реализма в докторской диссертации Н. П. Михальской, и 70 писателей, выделенных в «Истории английской литературы», и монументальное собрание литературных портретов и справок «Зарубежные писатели», и учебник «Зарубежная литература. ХХ век», построенный по персональному признаку, и «Десять английских романистов» — все эти работы, нарушающие принципы историко-теоретического подхода, находят неожиданное и полное обоснование с точки зрения получившего в последнее время широкое признание общегуманитарного тезаурусного подхода, истоки которого, как теперь выясняется, также лежат в истории развития научной школы Пуришева — Елизаровой — Михальской и который соединяется с историко-теоретическим подходом по общенаучному принципу дополнительности. Более того, труды Н. П. Михальской становятся прообразом еще не созданной, но наметившейся особой «параллельной» истории литературы — не как истории развития литературного процесса, а как истории персональных моделей литературы.
Трудно сказать, как Нина Павловна отнесется к такой идее. Но она всегда открыта новому, потому что сама это новое создает. Завершающий пример должен это качество — креативность — особо высветить. Одна из недавних работ Н. П. Михальской — монография «Образ России в английской художественной литературе IX–XIX вв.»[26], переизданная в 2003 г.[27] Эта работа ценна не только проведенным в ней глубоким исследованием, но и самой темой. Собственно, это очередной подарок Нины Павловны, только теперь не кафедре, а всей стране. В 2005 г. Правительство РФ через Российский гуманитарный научный фонд объявило приоритетным направление для научных проектов, озаглавленное так: «Образ России в современном мире». Речь идет об изучении истории и существующего на сегодняшний день положения вещей в восприятии нашей страны, народа, культуры в различных регионах мира, с тем чтобы оказать воздействие на формирование позитивного образа России, русских, «русскости». Вот как ставится вопрос. Вопрос стратегический. Он вписывается в проблематику имиджелогии, разрабатываемую в названных работах. И можно с уверенностью сказать, что труды Нины Павловны Михальской сыграют в его решении не последнюю роль.

ЛУКОВ ВЛ. А. Н. П. МИХАЛЬСКАЯ: ПОРТРЕТ И ТРУДЫ УЧЕНОГО.


Сайт создан в системе uCoz